Лишь установив, как мне кажется, истинное значение славянского имени, мы будем в состоянии объяснить происхождение и смысл русского имени Айфор, которое до сих пор еще не получало удовлетворительного толкования. В соответствии с переводом славянского имени («пеликан») объяснявшие сопоставляли слово Айфор (или, как читали до последнего времени, Айфар) большей частью с голландским ooievaar, древненижненемецким odebaro, фризским adebar (аист) и высказывали предположение, что Скандинавы, не знавшие пеликанов у себя на родине, перемешали их с аистами46. Но голландский ученый, профессор де-Фриз47 (de Vries), ясно доказал, что такое объяснение недопустимо по естественнонаучным соображениям, так как в тех местностях Скандинавии, откуда должно было совершиться переселение в Россию, аист точно так же неизвестен, как и пеликан; кроме того, изложенное толкование точно так же недопустимо и с филологической точки зрения, ибо спорный термин принадлежит только нижненемецкому языку, не встречается ни в одном скандинавском наречии и, будучи возведен к формам языка Х столетия, теряет всякое сходство со словом Айфор; наконец, это объяснение недопустимо и с логической стороны, потому что остается нелепой сама мысль назвать порог «аистом» или чем-нибудь в этом роде по той причине, что пеликаны живут в его соседстве48. Если предложенное мною толкование славянского имени «Неясыть» верно, то и русское имя Айфор должно быть объяснено в соответствии с ним, и это достигается самыми простым и естественным образом. По моему мнению, Айфор соответствует древненорманнской форме Eiforr (Eyforr или Efor), что значит «вечно стремящийся», «вечно рвущийся» (perpetuo praeceps) — ложное из ei — (или ey — , oe-) — всегда, постоянно и forr — спешащий, бурный49; на шведском языке Х столетия соответствующая форма, вероятно, гласила бы Aiforr50. Такое толкование, полагаю, является удовлетворительным во всех отношениях. Русское имя Айфор выражает утвердительно («вечно стремящийся») то же самое51, что славянские «Неясыть» (ненасыть) отрицательно, и оба предложенные объяснения взаимно опираются одно на другое; далее, истолкованное таким образом имя вполне точно подходит к природе самой местности и выводится естественно и непринужденно из того языка, к которому неоспоримо принадлежат все прочие «русские» имена порогов. Попытка объяснения этого имени, сделанная профессором де-Фризом, нисколько не более