Если — прези есть не — что иное, как славянское прилагательное бръзъ, бръзыи в его первоначальной форме, то можно было бы предположить в данном случае сложную форму на-бръзыи, т. е. превосходную степень прилагательного (очень быстрый), хотя в качестве собственного имени такая форма являлась бы натянутой. Однако я еще более колеблюсь признать уместность такого словообразования с помощью приставки на, если бы мы предположили в — прези славянское существительное со значением «порога» — предположение очень заманчивое; впрочем, не могу отрицать возможности и такого толкования. Как бы мы ни объясняли приставку на (можно представить еще множество различных предположений), во всяком случае придется признать, что, именно идя по указанному пути, мы очень близко подойдем к переводу имени этого порога у Константина («малый порог»). Теперь мы должны предположить, что русское имя Струкун имеет подобное же значение, и ключ к решению вопроса мы без труда найдем в норманнском языке. В норвежском народном языке имеются слова strok (средн. рода) и stryk (муж. р.), означающая «течение в проточной воде (реке)», «сужение русла с усилием течения» , в шведских диалектах находим соответствующее слово с тем же значением в различных формах, каковы strеk и struk (ср. р.), рядом с ними также форму женского рода strukk, «небольшой водопад, по которому можно проплыть вверх». Я не сомневаюсь, что в слове Strukun заключается именно этот шведский корень, хотя и не могу дать никакого твердого и удовлетворительного объяснения для суффикса un60. Таким образом и это имя почти вполне согласуется с переводом Константина («малый водопад, порог»), равно как и с природными особенностями самого порога. Очевидно, это так называемый теперь Лишний порог: здесь река, посреди которой лежит большой остров, делается уже, но именно поэтому течение становится быстрее, и, так как эта быстрина не представляет особых опасностей или препятствий для плавания, порог мог не без основания называться «малым».