Несколько к югу от нынешнего Екатеринослава Днепр принужден прокладывать себе путь сквозь широкий пояс гранитных скал, принадлежащих к отрогам Карпатского хребта. На протяжении приблизительно 90 километров мощная река течет в более или менее высоких скалистых берегах и через бесчисленное множество утесов и подводных камней. Повсюду, где последние скучиваются значительными массами и где вместе с тем увеличивается сила падения реки, образуются более или менее стремительные быстрины, называемые по-русски порогами — название, употребительное, впрочем, лишь в тех случаях, когда каменные заграды тянутся поперек всего речного русла; те же из них, которые занимают лишь часть последнего, называются заборами. Всего имеются налицо 11 порогов и 6 заборов20. Природа этих быстрин такова, что они не одинаково стремительны в течение круглого года. Весною, когда тает снег в верховьях реки, она настолько наполняется водой, что скалы, обусловливающие образование быстрин, более или менее вполне исчезают под водой, и это единственное время года, когда можно проехать по крайней мере через большую часть порогов. Начиная с марта и до конца июня уровень воды в реке поднимается, так что средним числом около 9 мая она достигает наибольшей высоты. Несмотря на это, езда по реке в это время очень трудна и опасна, и в особенности было так, конечно, в те времена, когда искусство ничего еще не сделало для уменьшения природных опасностей. В старину сюда присоединялся еще один источник опасности — от окрестных разбойничьих племен (в Х в. Печенегов), постоянно готовых напасть на каждого проходившего вблизи от них; в особенности они имели обыкновение подстерегать добычу у порогов, через которые необходимо должны были проследовать все отправлявшиеся вниз по реке или обратно, и где успешное сопротивление было крайне трудно для подвергшихся нападению22. Вследствие всего этого плавание через пороги должно было, конечно, предприниматься с величайшими предосторожностями, и было бы неблагоразумно пускаться в такое путешествие немноголюдными компаниями. Из этого же мы узнаем, какую важную роль играли эти пороги в сношениях Руси с Византией, и нам нечего удивляться, что человек, сообщавший Константину нужные сведения для его сочинения, останавливается с таким вниманием на отдельных частностях этого предмета.